Я не играю в любовь! - Страница 25

А Том продолжал:

– Нет, я не считаю импровизацию на сцене запретной. Забыл текст – додумай сам…

Теперь, кажется, он вошел в роль мыслителя, теоретика театра, этакого автора трактатов и критических статей. Ох, определенно, два актера в одном месте, кроме сцены, – это явный перебор.

…Они дошли до дома и долго о чем-то говорили, стоя на ступенях. Потом девушка заплакала. Закрыла лицо руками и заплакала. Наверняка поклялась в вечной любви и изобразила сентиментальность. Разумеется, она же актриса, ей подобные вещи ничего не стоят. А я попался на эту лицемерную улыбку. На эти широко распахнутые наивные глаза, словно впервые созерцающие мир. Глупец. Она актриса, только актриса, ловко использующая профессиональные навыки в жизни. Хорошо же она расставила сети, если в них угодил взрослый опытный мужчина. А ведь знал, а ведь с самого начала ожидал чего-нибудь подобного. Действительно, ну какого постоянства можно хотеть от девицы в таком возрасте? Сколько ей? Девятнадцать? Двадцать два максимум. Болван.

Джеральд сидел в своей машине и, как ни странно, не находил себе места. На душе кошки скребли. Было жарко, хотя там, на улице, за тонким стеклом в последние дни значительно похолодало, а мотор давно уже не работал. Было неудобно, хотя мягкое сиденье словно обнимало тело, повторяя все его изгибы. Было душно, хотя по салону гулял ветер. Хотелось закрыть глаза, коснуться горячим лбом холодного пластика руля и так сидеть, не шевелясь, не нарушая мертвой тишины ни единым звуком.

Она смеялась так весело, радостно, она плакала так искренне, трогательно… И все – только игра. Ни одного правдивого слова. До чего дошла эта леди, если выдержала роль даже в постели!

Джеральд стал всматриваться в даль. Проследив за парочкой от самого театра, он теперь притаился, что называется, в кустах, то есть за небольшим палисадником дома слева. Деревья стояли уже голые, но между ними затесалась невысокая ель с пушистыми, разлапистыми ветвями. В общем, если погасить фары, получалось вполне приемлемое укрытие. Голубки! Надо все-таки дождаться, выйдет парень от нее или нет. Для Джеральда теперь выяснение этого факта стало первостепенной задачей. Какое поразительное лицемерие!

Минуты шли, сначала стрелка медленно отмерила полчаса, потом час, потом полтора. На кухне погас свет, зато в спальне, правее – зажегся. Ну, теперь уж надо быть ослом, чтобы дожидаться еще, пьеса дошла до кульминации. Развязка последует утром, смотрите в следующей серии… Интересно, кто на очереди? Ведь она не успокоится, пока не соблазнит всех мужчин Линн-Лейка. Да, сказывается воспитание, люди из больших городов никогда не отличались высокой нравственностью. Там все покупается и продается.

Джеральд завел мотор. Только одно он никак не мог взять в толк: девчонка охмуряет всех направо и налево, это понятно, стаж, опытность и так далее, но ведь… Сам-то Джерри Стэнфорд никогда дуралеем и простаком не был. И попался. Причем стал одним из первых трофеев. Даже обидно.

Машина покатила по шоссе, слабо повизгивая: что-то с рессорами, со вчерашнего дня барахлит, всё руки не доходят исправить. Надо будет завтра заняться. Как раз и сестра поможет, раньше она любила копаться в моторах и в других механических замысловатостях. Кстати, за проблемами личной жизни Джеральд совсем забыл о своей гостье. Еще умотает куда-нибудь на ночь глядя, с нее станется. Линн-Лейк городок тихий, но от встречи с пьяным на улице не застрахован ни один населенный пункт на планете. И Джеральд надавил на газ.

Как ни странно, Марианна была дома, больше того, на ней красовался его банный халат, а мокрые волосы поблескивали в полумраке комнаты. Сестра сидела в гостиной и читала дамский романчик, рекомендованный мамой. От взгляда ее живых, любопытных глаз не укрылось состояние Джеральда, хотя он тщательно скрывал истинное положение дел. Стали вроде обсуждать вечерний спектакль, но Марианна, перебив брата на полуслове, неожиданно поднялась, обвила пухлыми ручками его шею и, располагая к доверительной беседе, уселась к нему на колени.

– Я же вижу, что у тебя проблемы, причем личного характера. Расскажи, станет легче.

Джеральд даже оторопел от столь внезапного перехода.

– Ну? – продолжала настаивать Марианна. – Я могу кое-что посоветовать. Могу просто послушать. Могу посочувствовать. А могу посидеть рядом, подождать.

– Это весь список услуг? – Джеральд улыбнулся и чмокнул сестрицу в лоб.

Сколько он ее помнил, Мари всегда была такой: нежной, ненавязчиво заботливой, умела проскользнуть в душу и словно невзначай, как бы мимоходом, навести там идеальный порядок. Конечно, порядок в ее понимании. Но всегда от общения с ней оставалось ощущение покоя, равновесия, хотя сама эта леди никогда не претендовала на звание тихони. Эмоции через край, импульсивность, порывистость, и всё в сочетании с удивительной внутренней гармонией, точнее всё в удивительной внутренней гармонии. Плюс ко всему женское очарование, кокетство, темперамент. Добавить к этому чудовищную – да-да, именно чудовищную – интуицию и силу ее невероятной способности проникать в самые далекие уголки человеческого сердца, и получится толстушка Марианна. Увы, прошли те времена, когда, чтобы отделаться от разговора по душам, Джеральд мог просто взять эту красавицу на руки и отнести в кровать. Теперь на такие подвиги он уже был не способен, точнее мускулы его ничуть не изменились, а вот масса объекта… Следовательно, беседы по душам не избежать.

– Я, кажется, влюбился по-настоящему. В Молли. Ты ее видела.

Марианна захлопала в ладоши.